Интервью с российским поэтом Романом Сорокиным.
Здравствуйте, Роман!
Выражаю вам благодарность за то, что нашли время для нашего разговора!
Следуя традиции, я бы хотел попросить вас рассказать читателям о вашем детстве. Ни для кого не секрет, что это важнейшая часть жизни, влияющая на формирование каждого человека. И я буду вам очень признателен, если вы расскажите о нём поподробнее. Ведь вы же постепенно становитесь «Поэтом нашего времени», а значит, вся ваша жизнь всё больше интересует поклонников вашего творчества.
Детство моё было очень разным. Об испытаниях и трудностях вспоминать не хочу, а радости мне слишком дороги и, как любые счастливые минуты, носят интимный характер. Любопытному читателю (и почитателю) нужно знать следующее: я родился и вырос в Новгородской области, многому в своём воспитании обязан бабушке и дедушке, а также прабабушке и прадедушке, мои родители развелись, когда мне было десять лет, рос я в большой семье со сводными и родными братьями и сёстрами, поэтому у меня их много, а по натуре я — провинциальный человек. Это основное из детства. Остальное — хаотичные флешбэки разной степени яркости и значения. Вообще я плохо помню детство, у меня короткая память на впечатления. Конечно, как и все, любил, дружил, дрался и мирился. Читал катастрофически мало. Во многом меня сформировал Великий Новгород и учёба в колледже искусств имени Рахманинова, туда я пришёл совершенно стерильным юношей, а на выходе уже имел человеческий облик. Какие-то первые признаки личности проявились именно там. Потом была Москва. Но это уже про взрослую жизнь.
В каком возрасте вы осознали, что поэзия — это ваше призвание?
Я и до сих пор не совсем уверен в этом призвании. Осознаю свои литературные способности и поэтическое мироощущение, но призвание ли это? Может быть, я призван для чего-то другого. Только время покажет. А серьёзно писать я начал после тридцати лет, это довольно поздно для поэта. В детстве и юности почти ничего не сочинял. Первым, кто поселил во мне какую-то уверенность, был Игорь Леонидович Волгин. Я пришёл в его литературную студию при МГУ и прочитал ему свои стихи о соловье, Эритрее и Гумилёве. Тогда он похвалил мои стихи и поставил их в пример студентам Литинститута. Меня это окрылило, и я решил подать заявку на пятый сезон "Филатов Феста". Это было судьбоносным решением.
Должен признаться, что пока я готовился к нашему интервью и читал ваши поэтические произведения, то поймал себя на мысли, что читаю нечто особенное. Я увидел в вас поэта «серебряного века», который, довольно простыми словами, способен создавать чрезвычайно реалистичные образы, те, что готовы в любой момент оживать перед читателем, подобно тому, как оживали персонажи из булгаковского «Театрального романа». Искренность в ваших стихах иногда, словно невидимый дух, возвышается над текстом и заставляет проживать вместе с вами те мгновения вашей жизни, о которых вы написали.
Скажите, Роман, ваш литературный стиль — это нечто, что вы обнаружили в себе сразу, или же это пришло к вам с годами, в процессе взросления как автора?
Спасибо за добрые слова, Борис! Честно говоря, я об этом серьёзно никогда не думал. Поэт обретает голос и собственную интонацию как-то незаметно для самого себя. Когда в моих текстах стало меньше подражания и больше меня самого, не могу сказать, поскольку этот переход, надеюсь, был органичен и не имел внезапного характера. Анализировать самого себя сложно, для этого нужен наблюдатель со стороны. Хорошо бы литературные критики дали ответ на этот вопрос. Мне самому очень интересно. Я очень люблю конструктивную критику, она помогает найти точку равновесия. Автору застят свет дорогие ему находки, и зачастую он пропускает какие-то неточности в своих текстах. Критика направляет его внимание в эти места. Сейчас у меня другая проблема: найти что-то новое, сказать о важном, не повторяя себя. Часто поэты садятся на один удачно найденный приём, размер, образ, тему и т. д. Надо избегать пробуксовки, всё время выбивать почву из-под ног, искать что-то новое, удивляться новому и удивлять новым качеством.
Часть ваших стихотворений посвящена довольно серьёзным темам, таким, например, как патриотизм, родина. Скажу честно, я отношусь к патриотизму с уважением, но только при условии, если он искренний! Для меня совершенно очевидно, что немало людей в России просто спекулируют сегодня на теме патриотизма, чтобы получать определённые выгоды и преференции. Однако вы пишете с заметной сердечностью и о патриотизме, и обо всём том, что, на ваш взгляд, является основой русского человека. В связи с этим у меня к вам вопрос.
Как вы считаете, если развивать в себе чувство патриотизма и доводить его до совершенства, то можно ли избежать таких проявлений в себе, как национализм, шовинизм и ксенофобия?
Чувство патриотизма — это чувство самосохранения, его нельзя довести до совершенства, оно либо есть, либо отсутствует. Да, в известной степени может повлиять среда, но только на юные умы или на ведомых людей, не способных мыслить самостоятельно. Что касается шовинизма и т. д. Наша страна многонациональная и многоконфессиональная, поэтому русский человек не может быть шовинистом. Если он шовинист, то значит он служит какой-то извращённой идее, а не Родине. Сама история России сделала русским людям очень сильную прививку от нацизма.
Ваш ответ мне понятен. Однако я считаю, что, кроме веры в Бога, довести до совершенства можно всё что угодно, в том числе и чувство патриотизма. Ну хорошо, пойдём дальше.
Совсем недавно вы вернулись с Донбасса. Должен сказать, вы смелый человек! Не каждый сегодня отважится туда поехать, учитывая ситуацию! Расскажите, в каких мероприятиях вы там участвовали?
На Донбассе я был много раз, в разных его регионах и городах. Очень люблю эту землю и её население. В этот раз я был там вместе с «Литературной газетой». Главный её редактор Максим Замшев устраивает литературные десанты на освобождённые территории. Главные задачи — общение с местными литераторами и гуманитарная помощь, поддержка наших бойцов. Ну и Московский театр поэтов Влада Маленко в разном составе регулярно посещает южные регионы. Никакой смелости или отваги для таких поездок не нужно. Нужна любовь. К России и её людям. Ну какая смелость в том, чтобы приехать на неделю в Донецк, пообщаться с местными, выступить в библиотеке, заехать в госпиталь, отдать гуманитарку? Жить и работать там последние десять лет, воевать на фронте — вот смелость, хотя и это — тоже любовь.
В одном из публичных выступлений вы как-то сказали:
«Художник в широком смысле слова и поэт в частности не может быть оторван от своей земли и от своего народа».
Сильные слова! Но на ум приходят такие фамилии, как: Иван Бунин, Иосиф Бродский, Александр Солженицын, Николай Бердяев! Все эти люди в широком смысле слова были «художниками» и были оторваны и от своей земли, и от своего народа, но это не помешало им стать великими авторами и внести огромный вклад в русскую литературу! Так что же вы тогда имели в виду?
«На Васильевский остров я приду умирать» — писал Бродский. Даже если в этот момент он не был до конца искренним, он всё равно транслировал это желание. Все перечисленные вами люди сформировались как мыслители и писатели в России, именно поэтому они не оторваны от земли, их Родина — русская литература. А это и есть земля и её народ. Даже Набоков, писавший по-английски, делал именно русскую литературу, потому что полностью зависел от России и от своего прошлого.
И все же Иосиф Бродский умер в Нью-Йорке, а не на Васильевском острове. Ну да ладно...
В наше время поэтов стало так много. С одной стороны, к этому надо бы отнестись с одобрением, если люди вовлекаются в искусство, а не сколачивают банды, как в 90-е годы. С другой стороны, нарастает, на мой взгляд, неприятная тенденция. Ведь абсолютно понятно, что подавляющее большинство этих авторов по большому счёту не имеют поэтического дара, а зачастую даже и грамма изящества, которое иногда способно оправдать недостаток писательского таланта. Но при этом очень многие из таких, с позволения сказать, «недопоэтов» имеют в своих соцсетях довольно огромное количество подписчиков, в то время как действительно прекрасные творцы поэзии нередко остаются не у дел. В связи с этим у меня возникает двоякое ощущение. Демократия позволяет всякому человеку писать всё, что ему заблагорассудится. И если взять одного отдельно взятого автора, то это не так страшно. Но ведь если таких «недоавторов» сотни тысяч, и всё их творчество непрерывным потоком каждый день заполняет всемирную паутину, то дурновкусие, которое сегодня процветает в литературе и поэзии в частности, рано или поздно превратится просто в откровенную анархию.
Хочу вас спросить, как вы относитесь к введению цензуры и способна ли она изменить ситуацию?
К адекватной цензуре я отношусь положительно. Другое дело, что она должна быть именно адекватной, без перегибов, то есть — полезной. В известной степени у нашего общества испорчен вкус — то, что Пушкин определял как чувство сообразности и соразмерности. 90-е годы оказали дурное влияние на вкус наших людей. Сериалы и эстрада очень быстро оболванили народ. Не всех, но многих. Мы люди обнажённые, доверчивые, быстро прикипаем и влюбляемся. Дали Кока-Колу — и мы её полюбили, как родную, теперь попробуй отбери. Обилие облайканых и популярных «недопоэтов» — это тоже испорченный вкус. Россия — литературоцентричная страна, но мы забыли, что хорошая литература — это труд, который требуется не только от сочинителя, но и от читателя. Неискушённый читатель не получит удовольствие от Мандельштама, потому что он ещё не прошёл путь от простого к сложному, он готов только к примитивному. Беда в том, что многие остаются на первом этапе, самом начальном, не идут дальше. Чтобы получить удовольствие от картин Пикассо, нужно насмотреться художников эпохи Ренессанса, малых голландцев, импрессионистов и т. д. Я хочу сказать, что популярность плохих поэтов не является только их виной. Наоборот, виноват в большей степени потребитель, который требует именно такой литературы, потому что до другой он просто не дорос. Нужно воспитывать вкус.
В 2019 году вы стали лауреатом пятого всероссийского фестиваля молодой поэзии имени Леонида Филатова «Филатов Фест».
Насколько мне известно, каждый автор по-разному реагирует на полученные награды и премии. Я, например, отношусь к этому спокойно, кто-то радуется, как ребенок, иные равнодушно, а другие вообще зацикливаются на этом и на некоторый период времени даже выходят из творческой жизни.
Расскажите, Роман, как это событие повлияло на вас?
Вообще премиальный процесс не стоит недооценивать. Так или иначе, но это способ быть замеченным, обрести качественного читателя. В моей биографии есть несколько премий и наград, каждая из которых что-то дала. А «Филатов Фест» — очень мощный толчок для всех его участников. В моем случае это был старт с низких позиций. Обо мне вообще никто не знал из литературной среды, потому что меня там и не было, я почти ничего не писал. После победы на фестивале меня приняли в команду Московского театра поэтов Влада Маленко. С тех пор моя жизнь изменилась. Я стал серьёзно относиться к тому, что делаю. До этого была какая-то игра. Благодаря Владу Маленко и всей нашей команде я обрёл себя. Но это исключительно мой случай. Другой автор вам скажет, что премии и фестивали ничего не дают, и будет прав, потому что именно он ничего от них не получил. Участвовать надо хотя бы потому, что это весело. Ещё важно общение, которое дают такие фестивали и форумы. Нужно дружить и спорить друг с другом. Это живой процесс. Пользуясь случаем, настоятельно рекомендую всем молодым поэтам подавать заявки на 11 сезон Всероссийского открытого фестиваля молодой поэзии имени Леонида Филатова «Филатов Фест». Ждём!
Вы выступаете в качестве интервьюера на первом литературном телевидении. Это непростая работа. И, вероятно, всякий человек, который когда-либо делал интервью, знает, как это порой бывает тяжело — раскрыть гостя для зрителей.
И, наверно, я не погрешу против истины, если скажу, что делать интервью с поэтами гораздо сложнее, чем, к примеру, с артистами или даже актерами, поскольку последние ведут себя на камеру зачастую раскованно и уверенно. Поэты, напротив, люди нередко скромные и даже застенчивые, «которых может обидеть каждый».
В связи с этим у меня к вам сразу два вопроса.
Как вы пришли к тому, чтобы заниматься журналистикой? И что для вас лично означает — быть интервьюером?
Ну я никакой не журналист. Есть программа на первом литературном телевидении "Литклуб.TV", где я приглашаю современных молодых поэтов, с которыми мне интересно. Но это же не журналистика. Это беседы о литературе. По крайней мере, мне хочется, чтобы это выглядело как беседа о литературе, а не допрос автора. У журналистов другие цели, как вы правильно заметили. У меня одна цель, точнее две — познакомить читателя с новыми авторами и самому разобраться в каких-то секретах литературы. Но это не журналистика. Поэтому и говорить о сложности такой работы странно, мне она приятна, радостна. Я приглашаю только тех, кто мне интересен. Это обогащает меня в первую очередь. Ну и, конечно, зрителя.
Вы окончили театральный институт имени Бориса Щукина. Служили актёром в Театре на Таганке. В России всегда была довольно сильная актерская школа, а некоторые российские мэтры даже преподавали актёрское мастерство за рубежом. Например, Александр Калягин, который работал в Швейцарии, Англии и Франции.
Скажите, Роман, на ваш взгляд, российский театр в классическом понимании сегодня процветает или деградирует?
Я не слежу за театральным процессом страны. Вижу только те спектакли, к которым имею отношение. В первую очередь как драматург. Для того чтобы говорить об упадке или подъёме современного театра нужно хорошо знать нынешний театр изнутри, а я застрял в 2015 году. К сожалению, у меня довольно скудный театральный опыт. Я отдал театру какое-то количество лет, но не смог сделать там что-то по-настоящему хорошее. Чего-то не хватило. С тех пор, думаю, театр изменился.
На сегодняшний день вы артист Московского театра поэтов под руководством Влада Маленко. Если можно, несколько слов об этом театре. Возможно, прочитав это интервью, люди придут и посмотрят ваши спектакли, а значит, станут немного просвещённее, что для меня, как для покровителя искусства, и есть сама цель.
Московский театр поэтов Влада Маленко как раз и занимается воспитанием вкуса. Простите мне эти громкие слова, но я верю, что это именно так. Но мы театр необычный, театр быстрого реагирования: сегодня в Калининграде, завтра на Сахалине. Мы там, где нужен театр авторов и где неравнодушный зритель. Мы театр неудобный, прямой, уличный, можем дать правильный и нужный пафос, но тут же приземлиться и зашептать на ухо что-то очень сокровенное. Костяк команды не такой большой, поэтому назову всех: Влад Маленко, Николай Шкаруба, Александр Антипов, Анна Чепенко, Сергей Шолох, Арина Чеканова, Артём Рагимов, Евгений Блинов, Всеволод Волоколамский и, конечно, Сергей Летов. А вообще в каждом регионе у нас есть свои агенты. Зрителю могу сказать одно: находите наши паблики в соцсетях и следите за нашими перемещениями, может быть, завтра мы окажемся в вашем городе.
Ну а теперь блиц!
Какое качество вы больше всего цените в людях?
Доброту.
Лучший поэт всех времён?
Создатель.
Какой ваш главный недостаток?
Если говорить о недостатках, которые мешают работать, то это невежество во многих вопросах и уровень моего общего образования.
Самая красивая актриса?
Ирина Купченко.
Лучший прозаик всех времён?
Если лучший поэт — Создатель, то прозаик — это Человек.
Ваше любимое занятие?
Созерцание и чтение.
Самый талантливый актёр?
Не знаю, их много.
Лучший художник всех времён?
У меня нет ответа. Зависит от эпохи и жанра.
Архитектура барокко или современный минимализм?
Русская деревня.
Согласились бы на сделку с дьяволом ради бессмертия?
Смешной вопрос. Мы и так бессмертны.
Ваше любимое время года?
Ранняя осень.
Ваш любимый цвет?
Пастельный.
Оказавшись перед Богом, что вы ему скажете?
Прости грехи мои вольные и невольные.
Наше интервью подошло к своему финалу. Хочу ещё раз поблагодарить вас за то, что нашли время для этой беседы. Но перед тем как мы с вами попрощаемся, я хотел бы попросить вас напоследок пожелать что-нибудь нашим читателям. Время, в котором мы живём, по-настоящему непростое. И мне представляется, что ободряющие слова такого прекрасного поэта, как вы, для многих людей придутся как нельзя кстати!
Желаю сил, веры в Бога, в Родину и в себя, вдохновения и радости.
В каком возрасте вы осознали, что поэзия — это ваше призвание?
Я и до сих пор не совсем уверен в этом призвании. Осознаю свои литературные способности и поэтическое мироощущение, но призвание ли это? Может быть, я призван для чего-то другого. Только время покажет. А серьёзно писать я начал после тридцати лет, это довольно поздно для поэта. В детстве и юности почти ничего не сочинял. Первым, кто поселил во мне какую-то уверенность, был Игорь Леонидович Волгин. Я пришёл в его литературную студию при МГУ и прочитал ему свои стихи о соловье, Эритрее и Гумилёве. Тогда он похвалил мои стихи и поставил их в пример студентам Литинститута. Меня это окрылило, и я решил подать заявку на пятый сезон "Филатов Феста". Это было судьбоносным решением.
Должен признаться, что пока я готовился к нашему интервью и читал ваши поэтические произведения, то поймал себя на мысли, что читаю нечто особенное. Я увидел в вас поэта «серебряного века», который, довольно простыми словами, способен создавать чрезвычайно реалистичные образы, те, что готовы в любой момент оживать перед читателем, подобно тому, как оживали персонажи из булгаковского «Театрального романа». Искренность в ваших стихах иногда, словно невидимый дух, возвышается над текстом и заставляет проживать вместе с вами те мгновения вашей жизни, о которых вы написали.
Скажите, Роман, ваш литературный стиль — это нечто, что вы обнаружили в себе сразу, или же это пришло к вам с годами, в процессе взросления как автора?
Спасибо за добрые слова, Борис! Честно говоря, я об этом серьёзно никогда не думал. Поэт обретает голос и собственную интонацию как-то незаметно для самого себя. Когда в моих текстах стало меньше подражания и больше меня самого, не могу сказать, поскольку этот переход, надеюсь, был органичен и не имел внезапного характера. Анализировать самого себя сложно, для этого нужен наблюдатель со стороны. Хорошо бы литературные критики дали ответ на этот вопрос. Мне самому очень интересно. Я очень люблю конструктивную критику, она помогает найти точку равновесия. Автору застят свет дорогие ему находки, и зачастую он пропускает какие-то неточности в своих текстах. Критика направляет его внимание в эти места. Сейчас у меня другая проблема: найти что-то новое, сказать о важном, не повторяя себя. Часто поэты садятся на один удачно найденный приём, размер, образ, тему и т. д. Надо избегать пробуксовки, всё время выбивать почву из-под ног, искать что-то новое, удивляться новому и удивлять новым качеством.
Часть ваших стихотворений посвящена довольно серьёзным темам, таким, например, как патриотизм, родина. Скажу честно, я отношусь к патриотизму с уважением, но только при условии, если он искренний! Для меня совершенно очевидно, что немало людей в России просто спекулируют сегодня на теме патриотизма, чтобы получать определённые выгоды и преференции. Однако вы пишете с заметной сердечностью и о патриотизме, и обо всём том, что, на ваш взгляд, является основой русского человека. В связи с этим у меня к вам вопрос.
Как вы считаете, если развивать в себе чувство патриотизма и доводить его до совершенства, то можно ли избежать таких проявлений в себе, как национализм, шовинизм и ксенофобия?
Чувство патриотизма — это чувство самосохранения, его нельзя довести до совершенства, оно либо есть, либо отсутствует. Да, в известной степени может повлиять среда, но только на юные умы или на ведомых людей, не способных мыслить самостоятельно. Что касается шовинизма и т. д. Наша страна многонациональная и многоконфессиональная, поэтому русский человек не может быть шовинистом. Если он шовинист, то значит он служит какой-то извращённой идее, а не Родине. Сама история России сделала русским людям очень сильную прививку от нацизма.
Ваш ответ мне понятен. Однако я считаю, что, кроме веры в Бога, довести до совершенства можно всё что угодно, в том числе и чувство патриотизма. Ну хорошо, пойдём дальше.
Совсем недавно вы вернулись с Донбасса. Должен сказать, вы смелый человек! Не каждый сегодня отважится туда поехать, учитывая ситуацию! Расскажите, в каких мероприятиях вы там участвовали?
На Донбассе я был много раз, в разных его регионах и городах. Очень люблю эту землю и её население. В этот раз я был там вместе с «Литературной газетой». Главный её редактор Максим Замшев устраивает литературные десанты на освобождённые территории. Главные задачи — общение с местными литераторами и гуманитарная помощь, поддержка наших бойцов. Ну и Московский театр поэтов Влада Маленко в разном составе регулярно посещает южные регионы. Никакой смелости или отваги для таких поездок не нужно. Нужна любовь. К России и её людям. Ну какая смелость в том, чтобы приехать на неделю в Донецк, пообщаться с местными, выступить в библиотеке, заехать в госпиталь, отдать гуманитарку? Жить и работать там последние десять лет, воевать на фронте — вот смелость, хотя и это — тоже любовь.
В одном из публичных выступлений вы как-то сказали:
«Художник в широком смысле слова и поэт в частности не может быть оторван от своей земли и от своего народа».
Сильные слова! Но на ум приходят такие фамилии, как: Иван Бунин, Иосиф Бродский, Александр Солженицын, Николай Бердяев! Все эти люди в широком смысле слова были «художниками» и были оторваны и от своей земли, и от своего народа, но это не помешало им стать великими авторами и внести огромный вклад в русскую литературу! Так что же вы тогда имели в виду?
«На Васильевский остров я приду умирать» — писал Бродский. Даже если в этот момент он не был до конца искренним, он всё равно транслировал это желание. Все перечисленные вами люди сформировались как мыслители и писатели в России, именно поэтому они не оторваны от земли, их Родина — русская литература. А это и есть земля и её народ. Даже Набоков, писавший по-английски, делал именно русскую литературу, потому что полностью зависел от России и от своего прошлого.
И все же Иосиф Бродский умер в Нью-Йорке, а не на Васильевском острове. Ну да ладно...
В наше время поэтов стало так много. С одной стороны, к этому надо бы отнестись с одобрением, если люди вовлекаются в искусство, а не сколачивают банды, как в 90-е годы. С другой стороны, нарастает, на мой взгляд, неприятная тенденция. Ведь абсолютно понятно, что подавляющее большинство этих авторов по большому счёту не имеют поэтического дара, а зачастую даже и грамма изящества, которое иногда способно оправдать недостаток писательского таланта. Но при этом очень многие из таких, с позволения сказать, «недопоэтов» имеют в своих соцсетях довольно огромное количество подписчиков, в то время как действительно прекрасные творцы поэзии нередко остаются не у дел. В связи с этим у меня возникает двоякое ощущение. Демократия позволяет всякому человеку писать всё, что ему заблагорассудится. И если взять одного отдельно взятого автора, то это не так страшно. Но ведь если таких «недоавторов» сотни тысяч, и всё их творчество непрерывным потоком каждый день заполняет всемирную паутину, то дурновкусие, которое сегодня процветает в литературе и поэзии в частности, рано или поздно превратится просто в откровенную анархию.
Хочу вас спросить, как вы относитесь к введению цензуры и способна ли она изменить ситуацию?
К адекватной цензуре я отношусь положительно. Другое дело, что она должна быть именно адекватной, без перегибов, то есть — полезной. В известной степени у нашего общества испорчен вкус — то, что Пушкин определял как чувство сообразности и соразмерности. 90-е годы оказали дурное влияние на вкус наших людей. Сериалы и эстрада очень быстро оболванили народ. Не всех, но многих. Мы люди обнажённые, доверчивые, быстро прикипаем и влюбляемся. Дали Кока-Колу — и мы её полюбили, как родную, теперь попробуй отбери. Обилие облайканых и популярных «недопоэтов» — это тоже испорченный вкус. Россия — литературоцентричная страна, но мы забыли, что хорошая литература — это труд, который требуется не только от сочинителя, но и от читателя. Неискушённый читатель не получит удовольствие от Мандельштама, потому что он ещё не прошёл путь от простого к сложному, он готов только к примитивному. Беда в том, что многие остаются на первом этапе, самом начальном, не идут дальше. Чтобы получить удовольствие от картин Пикассо, нужно насмотреться художников эпохи Ренессанса, малых голландцев, импрессионистов и т. д. Я хочу сказать, что популярность плохих поэтов не является только их виной. Наоборот, виноват в большей степени потребитель, который требует именно такой литературы, потому что до другой он просто не дорос. Нужно воспитывать вкус.
В 2019 году вы стали лауреатом пятого всероссийского фестиваля молодой поэзии имени Леонида Филатова «Филатов Фест».
Насколько мне известно, каждый автор по-разному реагирует на полученные награды и премии. Я, например, отношусь к этому спокойно, кто-то радуется, как ребенок, иные равнодушно, а другие вообще зацикливаются на этом и на некоторый период времени даже выходят из творческой жизни.
Расскажите, Роман, как это событие повлияло на вас?
Вообще премиальный процесс не стоит недооценивать. Так или иначе, но это способ быть замеченным, обрести качественного читателя. В моей биографии есть несколько премий и наград, каждая из которых что-то дала. А «Филатов Фест» — очень мощный толчок для всех его участников. В моем случае это был старт с низких позиций. Обо мне вообще никто не знал из литературной среды, потому что меня там и не было, я почти ничего не писал. После победы на фестивале меня приняли в команду Московского театра поэтов Влада Маленко. С тех пор моя жизнь изменилась. Я стал серьёзно относиться к тому, что делаю. До этого была какая-то игра. Благодаря Владу Маленко и всей нашей команде я обрёл себя. Но это исключительно мой случай. Другой автор вам скажет, что премии и фестивали ничего не дают, и будет прав, потому что именно он ничего от них не получил. Участвовать надо хотя бы потому, что это весело. Ещё важно общение, которое дают такие фестивали и форумы. Нужно дружить и спорить друг с другом. Это живой процесс. Пользуясь случаем, настоятельно рекомендую всем молодым поэтам подавать заявки на 11 сезон Всероссийского открытого фестиваля молодой поэзии имени Леонида Филатова «Филатов Фест». Ждём!
Вы выступаете в качестве интервьюера на первом литературном телевидении. Это непростая работа. И, вероятно, всякий человек, который когда-либо делал интервью, знает, как это порой бывает тяжело — раскрыть гостя для зрителей.
И, наверно, я не погрешу против истины, если скажу, что делать интервью с поэтами гораздо сложнее, чем, к примеру, с артистами или даже актерами, поскольку последние ведут себя на камеру зачастую раскованно и уверенно. Поэты, напротив, люди нередко скромные и даже застенчивые, «которых может обидеть каждый».
В связи с этим у меня к вам сразу два вопроса.
Как вы пришли к тому, чтобы заниматься журналистикой? И что для вас лично означает — быть интервьюером?
Ну я никакой не журналист. Есть программа на первом литературном телевидении "Литклуб.TV", где я приглашаю современных молодых поэтов, с которыми мне интересно. Но это же не журналистика. Это беседы о литературе. По крайней мере, мне хочется, чтобы это выглядело как беседа о литературе, а не допрос автора. У журналистов другие цели, как вы правильно заметили. У меня одна цель, точнее две — познакомить читателя с новыми авторами и самому разобраться в каких-то секретах литературы. Но это не журналистика. Поэтому и говорить о сложности такой работы странно, мне она приятна, радостна. Я приглашаю только тех, кто мне интересен. Это обогащает меня в первую очередь. Ну и, конечно, зрителя.
Вы окончили театральный институт имени Бориса Щукина. Служили актёром в Театре на Таганке. В России всегда была довольно сильная актерская школа, а некоторые российские мэтры даже преподавали актёрское мастерство за рубежом. Например, Александр Калягин, который работал в Швейцарии, Англии и Франции.
Скажите, Роман, на ваш взгляд, российский театр в классическом понимании сегодня процветает или деградирует?
Я не слежу за театральным процессом страны. Вижу только те спектакли, к которым имею отношение. В первую очередь как драматург. Для того чтобы говорить об упадке или подъёме современного театра нужно хорошо знать нынешний театр изнутри, а я застрял в 2015 году. К сожалению, у меня довольно скудный театральный опыт. Я отдал театру какое-то количество лет, но не смог сделать там что-то по-настоящему хорошее. Чего-то не хватило. С тех пор, думаю, театр изменился.
На сегодняшний день вы артист Московского театра поэтов под руководством Влада Маленко. Если можно, несколько слов об этом театре. Возможно, прочитав это интервью, люди придут и посмотрят ваши спектакли, а значит, станут немного просвещённее, что для меня, как для покровителя искусства, и есть сама цель.
Московский театр поэтов Влада Маленко как раз и занимается воспитанием вкуса. Простите мне эти громкие слова, но я верю, что это именно так. Но мы театр необычный, театр быстрого реагирования: сегодня в Калининграде, завтра на Сахалине. Мы там, где нужен театр авторов и где неравнодушный зритель. Мы театр неудобный, прямой, уличный, можем дать правильный и нужный пафос, но тут же приземлиться и зашептать на ухо что-то очень сокровенное. Костяк команды не такой большой, поэтому назову всех: Влад Маленко, Николай Шкаруба, Александр Антипов, Анна Чепенко, Сергей Шолох, Арина Чеканова, Артём Рагимов, Евгений Блинов, Всеволод Волоколамский и, конечно, Сергей Летов. А вообще в каждом регионе у нас есть свои агенты. Зрителю могу сказать одно: находите наши паблики в соцсетях и следите за нашими перемещениями, может быть, завтра мы окажемся в вашем городе.
Ну а теперь блиц!
Какое качество вы больше всего цените в людях?
Доброту.
Лучший поэт всех времён?
Создатель.
Какой ваш главный недостаток?
Если говорить о недостатках, которые мешают работать, то это невежество во многих вопросах и уровень моего общего образования.
Самая красивая актриса?
Ирина Купченко.
Лучший прозаик всех времён?
Если лучший поэт — Создатель, то прозаик — это Человек.
Ваше любимое занятие?
Созерцание и чтение.
Самый талантливый актёр?
Не знаю, их много.
Лучший художник всех времён?
У меня нет ответа. Зависит от эпохи и жанра.
Архитектура барокко или современный минимализм?
Русская деревня.
Согласились бы на сделку с дьяволом ради бессмертия?
Смешной вопрос. Мы и так бессмертны.
Ваше любимое время года?
Ранняя осень.
Ваш любимый цвет?
Пастельный.
Оказавшись перед Богом, что вы ему скажете?
Прости грехи мои вольные и невольные.
Наше интервью подошло к своему финалу. Хочу ещё раз поблагодарить вас за то, что нашли время для этой беседы. Но перед тем как мы с вами попрощаемся, я хотел бы попросить вас напоследок пожелать что-нибудь нашим читателям. Время, в котором мы живём, по-настоящему непростое. И мне представляется, что ободряющие слова такого прекрасного поэта, как вы, для многих людей придутся как нельзя кстати!
Желаю сил, веры в Бога, в Родину и в себя, вдохновения и радости.
Автор публикации Борис Эхтин, главный редактор журнала TERANTELLA.
Февраль/2025
