АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
В провинциальном городке
Вполне достойно, налегке
Шёл Бронский наш по тротуару,
Довольно статный, с умным взглядом.
Был вечер тихий и спокойный,
Вокруг, казалось, ни души.
Да и откуда взяться людям
В такой прекраснейшей глуши!
Но Бронский был, конечно, рад
Пустынной улице в тумане,
Ведь прибывал он будто в тайне
И шёл отчасти наугад.
Да нет, конечно, знал примерно,
Куда и как ему идти,
И по рассказам достоверным
Прошёл он где-то полпути.
И вот теперь, когда темнело,
Он вышел к лесу, и тотчас
Его тревога одолела,
И страх пронизывал сейчас.
Но был не робкого десятка
Наш Бронский, ну а потому
Связал свой страх он для порядка
И верил в лучшую судьбу.
Ведь в самом деле, думал он,
Бояться смерти — сеять смуту,
Поскольку свой последний стон
Услышишь ты лишь за минуту.
Да и к тому же вёрст двенадцать
Мне предстоит ещё пройти.
От страха мне зубами клацать?
Недолго так с ума сойти!..
К тому же вспомнить должен я,
Зачем вообще иду сюда.
Ведь цель моя — в тот дом попасть,
Где умудрился друг пропасть.
И хоть искали его вскоре
И прошерстили местность всю,
Сказали мне, пустив слезу,
Что сгинул он в проклятом доме.
Историй слышал я немало
Про этот странный старый дом,
Как люди просто пропадали,
Как исчезали просто в нём.
И хоть, конечно, я сперва
Воспринимал с улыбкой даже,
Всё думал: это ведь молва
Стоит у лжи всегда на страже.
Но друг и вправду потерялся,
И не нашли его пока,
И надо было разобраться,
На то ведь и нужны друзья.
Прошло часа четыре где-то,
Уже фонарик потускнел,
Дремучий лес скрипел, шумел,
Уже заканчивалось лето.
И вот увидел дуб огромный
Наш Бронский, а за ним тот дом,
Зловещий, словно мир загробный,
Как будто духи жили в нём.
Светились окна ярким светом,
И дрожь от этого была,
Ведь знали все, что в доме этом
Жила пропавшая семья.
Сто лет назад, уж все забыли,
Жил граф тут со своей женой,
Две дочки вместе с ними жили,
А также конюх молодой.
Ещё помощник, повар, слуги,
И домработницы, и кучер,
И всех их граф нещадно мучил
От власти и от бренной скуки.
Но в общем было как у всех,
Пожалуй, что ничем не хуже,
И слышали в том доме смех,
И гости ездили на ужин.
Ну а потом была гроза,
Пропала старая графиня,
И больше вроде никогда
Её никто нигде не видел.
Затем одна из дочерей
Исчезла тоже как-то странно,
И люди с сотней фонарей
Искали, но, увы, напрасно.
А дальше младшая Полина
Пошла гулять и потерялась,
И горе в виде исполина
По дому тут же расплескалось.
Ожесточился граф, и громко
Он по ночам кричал, как зверь,
И стал наказывать жестоко
Своих служанок каждый день.
И вот однажды на рассвете,
Как перепуганные дети,
Сбежали слуги от него,
Оставив графа одного.
И стал он пить ещё сильнее,
Дела вести он прекратил,
Ну а потом ещё страшнее,
Ведь графа след затем простыл.
Шептались люди меж собой,
Народ истории дивился,
Но тут племянник молодой,
Наследник дома, объявился.
По слухам, после было так:
Племянник графа вроде жил,
Потом поместье он пропил,
И переехал он в барак.
С тех пор какое-то проклятье
Вошло как будто в этот дом,
Пропали в нём родные братья,
Охотник после сгинул в нём.
И полицейские в нём были,
И кое-что они нашли:
Ружьё охотника в камине,
От братьев нож и сапоги.
Но вскоре дело призакрыли
И всем об этом объявили,
Ведь не смогли они понять,
Кого и в чём подозревать.
Затем прошли десятилетья,
И дом заброшенный стоял,
И стоит, видимо, отметить,
Что в нём никто не пропадал.
Однако! Чей же был наказ?
Ведь дом всё время пустовал,
Но кто-то ночью каждый раз
В нём свет и музыку включал...
СЦЕНА ВТОРАЯ
И вот теперь когда пред ним
Открылась странная картина
В лесу он был совсем один
И очень страшно ему было
Стоял в шагах он двадцати
Напротив призрачного дома
И ощутив тревогу снова
Не мог он ближе подойти
Лучами падал в темноту
Из окон ярко-желтый свет
И стало вдруг не вмоготу
В душе звучало слово - Нет!
Не стоит мне входить сюда
Ведь этот дом - реально страшен
Могу остаться навсегда
Во мгле его прекрасных башен
Однако, будто бы назло
Себе и страху вопреки
Наш Бронский двинулся вперед
И очутился у двери
-Ну что ж! Пора уже стучать
-Не вижу смысла здесь стоять
-Ведь свет горит, и стало быть
-Мне должен кто-то отворить
Момент настал, волнуясь очень
Наш Бронский тихо постучал
Он не на шутку был встревожен
Слегка он даже одичал
Прождав какое-то мгновенье
Он постучал ещё сильней
И вдруг холодным дуновеньем
Пронесся ветер у дверей
Как будто нечто пробежало
Промчалось где-то за спиной
На стук как будто отвечало
Являя мистику собой
И распахнулось вдруг окно
На самом верхнем этаже
И Бронский вздрагивал уже
И дергал пальцем заодно
-Бежать! Бежать отсюда надо
Кричал он громко про себя
Смотря на лево и на право
-Бежать! И голову сломя!
Но тут, с открытого окна
Вдруг зазвучал старинный вальс
И замер Бронский в тот же час
Наверх внимательно смотря
Так значит все же кто-то есть!
На самом верхнем этаже!
И стало быть им не за честь
Открыть мне эту дверь уже!
-Вы что! Не слышите меня?
Воскликнул Бронский и теперь
Довольно резко дернул дверь...
Она была не заперта
И вот войдя, увидел он
Повсюду очень яркий свет
Ковры, паркет, хрустальный слон
Людей как будто вовсе нет
Лишь вальс звучал всё тот же самый
Знакомый вроде вальс звучал
И Бронский словно гость незваный
Уже в гостиную шагал
Каким же было удивленье!
На зачарованном лице
Ведь он увидел угощенья
Те что стояли на столе
Накрыт был стол, и словно только
Осталось лишь людей позвать
Осталось выкрикнуть лишь - горько!
И свадьбу тут же здесь сыграть
Невольно Бронский оглянулся
И вновь не видно не души
Как будто умер и проснулся!
Подумал он теперь в ночи
Какой-то странною была
Реальность в этом старом доме
-Не понимаю - ничерта!
-Что тут творится, происходит?
-Где люди, слуги, повара?
-Кто всё принес? Кто приготовил?
-Кто створку распахнул окна?
-И почему он не выходит?
И вот в минуту напряженья
Наш Бронский громко закричал
Но и теперь на удивленье
Ему никто не отвечал
-Устал! - подумал он и сел
-Весь этот бред мне надоел!
И вальс уже в ушах звенел
И ужас сей осточертел
И ощутил упадок сил
И помутнение рассудка
А так же вопли от желудка
Тот что еды уже просил
-И в самом деле! Выпить надо!
-Поесть и просто отдохнуть
-Хотя, и этого мне мало
-Прилечь хочу я и вздремнуть
И взял бутылку он с вином
Налил и выпил в тишине
Подумав сразу же о том
Как хорошо ему в тепле
Налил бокал, потом второй
Какой же вкус великолепный
Бокал с огранкой золотой
И аромат какой чудесный
Прошло примерно два часа
И Бронский, двигаясь едва
Переместился на диван
Ведь был уже изрядно пьян
Прилёг, укрылся и тотчас
Он провалился в темноту
Не удивившись и тому
Что не играет больше вальс...
АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
В каком-то сумраке ещё,
Но вроде всё-таки проснувшись,
Протер рукой своё лицо
Наш Бронский, резко оглянувшись.
Ведь разговор услышал он
Довольно громкий где-то рядом.
Стоял в ушах похмельный звон,
Искал людей он сонным взглядом.
Но... Удивительное дело,
Не находил людей нигде он.
Была гостиная пуста,
И слышал он теперь слова.
Ах! Одно и тоже каждый раз.
Заходит кто-то, и тотчас
Всё норовит поспать у нас,
Поесть, попить, послушать вальс.
Ну да, отец! Весьма вы правы.
Людей таких смущают нравы.
И тон дурной так поступать —
В чужом поместье пить и спать.
Чем вы по сути недовольны?
Ведь нам нужна его душа.
Всего лишь пленник он невольный,
И такова его судьба.
По мне, он все же очень дерзок,
Наглее всех других гостей.
Да и на внешность слишком мерзок,
Как проходимцы всех мастей.
И тут же Бронский подскочил
И дрожь по телу ощутил.
Холодный пот прошиб его.
Ведь он не видел никого!
- А ведь людей я слышал точно!
- И обмануться я не мог.
- Бежать отсюда надо срочно
- Со всех своих горящих ног!
Схватил он верхнюю одежду,
Не медля, начал уходить,
В душе цепляясь за надежду
Об этом доме позабыть.
Ступая шагом очень быстрым,
Он мельком глянул на портрет.
Лицо какое! Гений чистый!
Хотя портрету уж сто лет!
Подумал Бронский и застыл.
Его кошмар остановил.
Тот, что теперь с ним наяву,
Решил сыграть в свою игру.
И вот реальности забвенье!
Случится это не могло!
Ведь изменило положенье
В портрете женское лицо.
Оно смотрело раньше вправо!
А нынче смотрит на меня.
Да что же это за забава?
Сойти мне чтоли здесь с ума?
О ужас! И мужской портрет!
Он тоже смотрит на меня!
И остальные! Боже! Нет!
Они живые! Боже! Да!
И в это самое мгновенье
Мужской портрет заговорил:
- За ваше странное терпенье!
- Я вас бы, сударь, похвалил!
Стоял, молчал, оцепенел
Наш Бронский. Даже посидел.
Он был весьма ошеломлён,
Испуган и заворожён.
- Да ладно вам! - сказал портрет.
- Вы самый смелый за сто лет!
- Другие бегали от нас
- Иль падали в обморок тотчас.
- Садитесь, Бронский! Успокойтесь.
- Немного выпейте вина.
- Хотите, там в углу умойтесь,
- Чтоб поскорей прийти в себя.
- Прошу вас, право! Снизойдите.
- Ведь вы же умный человек.
- Вы гость у нас? Так и гостите!
- Мы рады всем уж целый век.
Не зная сам зачем и как,
Иль повинуясь просто так,
Наш Бронский сразу же шагнул
И тут же сел на древний стул.
- Ну вот! Совсем другое дело!
Сказал портрет ему мужской.
- Теперь я радуюсь всецело.
- Теперь вы гость наш дорогой!
- Но... Стало быть, уже пора
- Представить наши имена.
- Степан Ефимович Синявский!
- Имею я и титул графский!
- Со мною рядом — вот она,
- Моя любимая жена.
- Ирина Павловна, кивните!
- Манеры гостю покажите.
- А вот одна из дочерей,
- Мария, голубых кровей.
- Французский знает лучше всех,
- Имеет в обществе успех.
И тут с каким-то обожаньем,
Как будто даже покраснев,
С особым чувством и желаньем
Сейчас налево посмотрев,
Сказал вдруг граф:
- О! Это чудо!
- Все знают, как её люблю!
- Полина! Ты дитя моё!
- Тебя я в мыслях обниму.
- Ты красивее всех на свете.
- Ты ярче самых ярких звёзд.
- Я за тебя всегда в ответе.
- Пролью ещё немало слёз.
- Ты удивительна! Чиста!
- Невинна ты! Благоразумна!
- Ты словно солнце! И всегда!
- Тебя люблю я так безумно!
- И я, отец, тебя люблю!
- Но знаешь, что не одобряю.
- И сердцу больно моему.
- И сильно я переживаю.
- Ведь так нельзя нам поступать.
- Ведь мы навеки в заточеньи.
- Мне надоело вечно лгать.
- Моё закончилось терпенье!
- Я всё скажу ему сейчас!
- И пусть уйдёт теперь от нас!
- Полина! Тише! Дочь моя!
- Прошу тебя! Пожалуйста!
- Мне нету дела до себя.
- Для вас стараюсь я всегда!
И наступила тишина.
А Бронский просто наблюдал.
Похоже, что едва-едва
Он тут хоть что-то понимал.
Сидел на стуле очень кротко,
Не отрывая вовсе глаз,
Как будто некто или кто-то
Ему отдали сей приказ.
Скажите, сударь! Как вам дом?
По нраву? Или что не очень?
Приснился ль вам какой-то сон?
В глухом лесу сегодня ночью?
В душе испуган Бронский был.
Немудрено это понять.
Портрет настенный говорил,
А это может напугать!
Но видно страху есть предел.
И как-то так само собой
Он понемногу осмелел.
И дал ответ он графу свой.
Уснул я крепко от вина.
Но вроде что-то я запомнил.
Вы обсуждали здесь меня.
Во сне был этим я расстроен.
И хоть я суть не уловил,
Я спор ваш сердцем ощутил.
Вы все кричали, помню я.
Узнал я ваши голоса!
Ну что ж! Я вас благодарю
За ваш ответ великолепный.
Вы, сударь, с виду неприметный,
В душе богаты, я смотрю.
Хотел бы также я узнать,
Насколько вы великодушны.
Могли бы вы нам почитать?
А то нам здесь ужасно скучно.
Права была моя Полина.
Мы в заточеньи здесь живём.
Года и дни для нас рутина.
Да всё никак мы не умрём...
И стало Бронскому их жаль.
Смотрел теперь он на портреты.
На лицах их была печаль.
Местами скорбь, унынье где-то.
Скажите? - Бронский вопрошал.
На вас заклятье наложили?
Ведь я такого не видал!
Чтобы в портретах люди жили!
Всё так! Вы точно угадали!
На нас заклятие наслали.
Но кто? Зачем? И почему?
Я до сих пор и не пойму.
И хоть казался честным граф,
Когда всё это говорил,
Но Бронский чувствовал в сердцах,
Что тайну граф в себе хранил.
- Однако! Что же вам угодно?
- И что я должен прочитать?
- Хочу услышать я подробно,
- Ведь вкус мне ваш не угадать.
- Могу себе представить только,
- Что раз вы граф и славянин,
- Вы образованы настолько,
- Как настоящий дворянин.
- Ну да! Всё так! Я образован!
- Учился в Оксфорде! И что?
- Я ничего уже не помню,
- Ведь столько лет уже прошло.
- К тому же... просьба у меня.
- Смотрите, Бронский, вон туда.
- Правее... Видите тот шкаф?
Вдруг оживился сильно граф.
- Да-да! Вот этот! Подойдите
- И в верхний ящик загляните.
- Там сверток есть — его берите
- И к нам скорее приходите.
И вот, как будто повинуясь
Призыву жалости своей,
А может, с графом соревнуясь,
Кто благородней и умней,
Наш Бронский встал, нашёл письмо
И сел за стол, раскрыв его.
И начал медленно читать,
Пытаясь суть письма понять.
Но тщетен был его порыв.
Слова, слова, а смысла нет.
Но вскоре вспыхнул яркий свет,
Всё помещенье осветив...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
